— Да, того самого старого Батиста, нашего деда, который был в Канаде знаменитым траппером. Милости просим к нам в дом.

— Наши лошади выбились из сил, да и мы порядком устали.

— Но два-то километра можете проехать! Тут совсем близко.

Охотники и пахари двинулись в путь. Плуг остался на борозде, а волы, воспользовавшись неожиданной передышкой, принялись щипать траву.

Не понимавший ни единого слова, ковбой молча ехал сзади. Молодой человек с трудом улавливал лишь отдельные слова в невообразимо исковерканном простонародном французском, на котором изъяснялись индейцы. Бреванн, довольно быстро разобравшись в их говоре, рассказал своим новым друзьям, зачем он и его молодой спутник приехали в Америку и как на них предательски напали краснокожие. Блез и Жильбер внимательно выслушали рассказ Андре, время от времени прерывая его гневными возгласами. Они отрицали принадлежность тех индейцев к племени Просверленных Носов, поскольку последние живут на резервной территории, занимаются земледелием и охотой и никогда не трогают путешественников.

А плохие люди есть везде. В прериях обретается много всякого сброда, убийц и воров. Но на землю оседлых индейцев они не смеют ступить ногой. Тут живет пятьсот отлично вооруженных воинов-земледельцев. Появись здесь кто-нибудь из бродяг, ему устроят такой прием, что он навсегда забудет сюда дорогу.

После всех треволнений путь до поселка показался нашим охотникам очень долгим. Но вот наконец вдали они увидели селение.

Уютные домики из сосновых бревен были разбросаны вокруг небольшой церкви, окруженной деревьями. Женщины в опрятных ситцевых платьях хлопотали по хозяйству. Возле самого просторного из домов, в непосредственной близости от церкви резвились босоногие ребятишки в рубашонках и штанишках, а из открытого дома на них ласково поглядывал старик, важно куривший длинную трубку.

— Наша школа, — пояснил Жильбер.

— А это священник, он же и учитель, — с гордостью добавил Блез.

— Как! У вас есть даже школа? — вытаращил глаза парижанин.

— У нас все грамотные, все умеют читать и писать. Родители обязаны посылать детей в школу.

— Даже обязаны! Кто же может их заставить?

— Сельский совет. У нас всеми делами управляют выборные старейшины.

Французы и американец были несказанно удивлены. Им довелось увидеть оазис совершенно непривычного для здешних мест уклада.

Старик вынул изо рта трубку, поздоровался с путешественниками и пригласил их к себе в дом, но Блез и Жильбер запротестовали на местном индейском диалекте.

— Ну, хорошо, дети, хорошо, — отвечал старик на превосходном французском. — И все-таки, господа, я надеюсь с вами увидеться. Если мое общество не покажется вам скучным, прошу вас к обеду. Угощение будет заурядным, зато от чистого сердца.

— Да вы француз! — вскричал Андре, пожимая ему руку.

— Я канадец, а это почти одно и то же… Однако вы очень устали, и ваши лошади тоже. Блез и Жильбер пусть тащат вас к себе, у меня еще не кончились уроки. До встречи, джентльмены!

Кюре-учитель позвонил в колокольчик; дети прекратили игру, построились парами и степенно пошли в класс. Тем временем путешественники достигли гостеприимного дома. Лошадей расседлали и задали им корм. Появление друзей вызвало невероятный переполох. Мгновенно была приготовлена аппетитная яичница на настоящем коровьем масле. На чисто выскобленном деревянном столе появились жестяные блюдца и тарелки и, что уже совершенно невероятно, черный хлеб. Немного позже была подана жареная свинина. Изголодавшиеся охотники жадно набросились на незатейливую деревенскую еду.

Индейцы — и мужчины и женщины — молча смотрели на нежданных постояльцев.

После обеда путешественников проводили в соседнюю комнату, где им были приготовлены постели: свежая маисовая солома, покрытая мягкими бизоньими шкурами.

— Приятного отдыха, господа.

— А скажите, — спросил, зевая, Фрике, — есть у вас здесь бизоны?

— Конечно, и я думаю, вам удастся подстрелить нескольких.

— Значит, можно будет устроить охоту?

— Да, да.

— Покойной ночи, друг Жильбер! Спасибо вам за все.

Юноша с наслаждением растянулся на шкуре бизона и сладко зевнул.

— Знаете, господин Андре, о чем я сейчас подумал?

— Нет, не знаю… Но уверен, что тебе пора спать.

— Мне вдруг почудилось, что мы находимся не в Америке, а у себя в Босе, не в доме у индейцев, а у наших крестьян. И вот в этой обыденной обстановке мне предстоит охотиться на бизонов, как герою Майн Рида или Эмара. Не правда ли, странно? Что скажете?

Бреванн ничего не ответил. Он уже крепко спал.

ГЛАВА 7

Путешественники проспали довольно долго и были разбужены внезапно ворвавшимся в комнату веселым утренним солнышком.

Выйдя из отведенной им комнаты, они увидели улыбавшегося и попыхивавшего трубкой кюре и громадного роста, крепкого, как дуб, загорелого старика с более светлым, чем у других индейцев, лицом. Очевидно, это был метис note 34 .

Путешественники не могли не заметить его сходства с Блезом и Жильбером, и, прежде чем кюре представил его французам, назвав Жаном-Батистом Картье, они уже сами догадались, кто он такой.

Восьмидесятилетний старец пожал им руки так, что хрустнули пальцы, и сразу без околичностей пригласил к столу, едва дав время умыться и причесаться.

— Что? Уже пора завтракать? — удивился парижанин.

— Да, молодой человек, — ответствовал старик. — Не знаю, как у вас на родине, а у нас едят рано, сразу, как только встанут. Кто хорошо работает, тот должен хорошо есть. Не правда ли, господин кюре?

— Правда, правда, Жан-Батист.

— А где же наши друзья, Блез и Жильбер? — Андре окинул взглядом комнату и выглянул в окно.

— Они ушли по делу, даже, можно сказать, по вашему делу, и вернутся лишь к вечеру. Ну, пожалуйте к столу, и вы также, господин американец.

Компания села за стол, уставленный всевозможными яствами, среди которых возвышалась живописная пирамида из фруктов. Яблоки, груши, персики, абрикосы, виноград были такой сказочной красоты, что могли пленить самого взыскательного художника, о лакомках же и говорить не приходится.

Друзья выразили свое восхищение роскошным угощением, но пожурили хозяев за их расточительство.

— Это все господин кюре, — сказал Жан-Батист Картье. — Он опустошил весь свой сад. Хотел пригласить вас к себе, но я упросил его прийти сюда. Здесь удобнее. Впрочем, где бы вы ни остановились, все равно вы — наши общие гости.

Юноша хоть и удивился такому раннему завтраку, но справедливости ради надо сказать, что отнесся к еде с большим удовольствием и на отсутствие аппетита не сетовал.

Полковник Билл трапезничал также с видимым удовольствием, хотя не было подано ни столь любезного американцам копченого окорока, ни пресного хлеба, ни острой приправы из сои. Во время завтрака он говорил мало, зато внимательно слушал других. Ему, видно, было не по себе, но держался он вполне пристойно.

Разговор зашел о жизни маленького индейского племени Каменные Сердца, известного разве что только специалистам-этнографам.

— Все, что вы видите сейчас, — результат длительной эволюции, — поведал кюре. — Лет сорок тому назад Каменные Сердца были порядочными лентяями. Не правда ли, Жан-Батист? Много усилий и терпения было употреблено на то, чтобы сделать их иными.

— Расскажите все по порядку, господин кюре, — попросил Андре, — это очень интересно.

— С удовольствием, мой молодой друг, тем более что рассказ будет коротким. Лет сорок назад мы жили с Батистом близ озера Виннипег в небольшом канадском приходе; теперь он уже не существует. Буря и вызванное ею наводнение за несколько часов разрушили селение, почти все его жители погибли. Я спасся чудом, ухватившись за оказавшееся поблизости бревно, и очнулся утром от сильного толчка — меня прибило к вывороченному бурей толстому дереву. В ветвях я увидел изнемогающего от голода и холода человека, прижимавшего к груди мальчугана лет двенадцати. Это был Батист с его младшим сыном Жаном.